Несколько лет назад в наш офис, где проходило очередное субботнее собрание активистов ЛАСО, пришли две женщины, уроженки Масаллинского района. Как оказалось, они были сестрами. У одной из сестер была серьезная проблема: муж, бросив семью на произвол судьбы, ушел из дома. Начавшийся конфликт быстро перерос в настоящую войну: муж похитил трехлетнего сына и это как был его симметричным ответом на действия жены, якобы похитившим его документы, в том числе водительские права и документы на автомобиль… Помню, что разрешением этой драматичной ситуации занялись многие: Ширван Керимов, Джамал Акперов, Рамиз Гусейнов. Через некоторое время я узнал, что вроде бы ребенок возвращен матери и война как бы прекратилась. Точно не могу сказать, по какой причине тогда я не стал писать об этой чрезвычайной истории. Вполне возможно, чтобы нечаянно не задевать ни одну из конфликтующих сторон – дело-то семейное, деликатное. К тому же одна из сторон на контакт не идет, а если информация исходит только из одного источника, тут вряд ли до истинной правды докопаешься…
Совсем недавно Алашраф Гусейнов мне напомнил эту стародавнюю историю, сказав, к моему удивлению, что он хорошо знает эту женщину, знает, где она работает и где живет. Дети, сказал Алашраф бей, уже выросли, мальчик в третьем классе учится, а девочка барышней стала…
В ходе разговора мы пришли к выводу, что эта история стоит того, чтобы она стала публичной – в ней много характерного и, следовательно, поучительного…
Я выхожу на станции метро «Кировская», иду через весь огромный лабиринтообразный рынок, при выходе из которого меня встречает Алашраф бей. С ним мы идем мимо трамвайных путей, потом сворачиваем направо, где я замечаю пустующее, видимо, но интересное строение, стоящее как неопровержимое доказательство того, что у большевиков все же был культурный проект – это дом культуры «Мир»… Переходим Заводское шоссе и оказываемся перед зданием универсального, судя по всему, назначения.
У ОКНА — МУРАД…
С торца входим узкий, полутемный проем и по крутой лестнице мы с вроде бы поднимаемся на второй этаж, который, как потом оказывается на самом деле не второй. У входной двери нас встречает женщина – одна из двух сестер, которые много лет назад приходили в наш офис. Изменилась ли она – не могу сказать, потому что зрительная память у меня ничтожная, и совершенно не помню, как она тогда выглядела.. Сняв обувь в прихожей, слева от которой маленькая кухонька, где промелькнула силуэт большой девочки, мы входим в комнату. Настоящая жилая комната – которая и гостиная и спальня и столовая. Она чистая и прибрана. Алашраф бей, представив меня к хозяйке, уходит по делам. Заходит хозяин, пристроивший эту комнату к своему заведению. Зовут его Гейдаров Садиг Фарадж оглы, уроженец ныне оккупированного армянами села Горган Физулинского района.
Гейдаров Садиг Фарадж оглы
В Самаре с 1992 года. «Я вам не нужен?» — спрашивает хозяин и, попрощавшись, уходит. Я достаю тетрадь, ручку и начинаю задавать вопросы.
— Скажите пожалуйста, как ваше полное имя?
— Сафарова Шаргийя Китаб кызы.
— Сафарова – это ваша девичья фамилия?
— Девичья. У нас с мужем брак был только по религиозному обряду. Он не хотел в ЗАГС идти.
— Откуда вы родом?
— Из села Махмудавар Масаллинского района.
— Большое село?
— Большое село. Можно сказать, что это не село даже, а город.
— Что там в советское время выращивали?
— Овощи, чай. Да всё..
— Какое у вас образование?
— Я в селе окончила среднюю школу. Потом в Ленкорани…
— А где там учились?
— Ну, как оно называется… Техникум, что ли…
— А работали где?
— После Ленкорани я стала работать в сельпо Борадигахе, это большое село в Масаллы.
— А кем вы там работали?
— Секретарем работала. И вела общественную работу. Была секретарем комсомола, участвовала на съезде в Баку. И народным заседателем в суде выступала.
— Когда вы замуж вышли?
— У меня как бы свадьбы не было…
— Это не важно. Как вы познакомились с мужем?
— Зия из этого села. Он приходил в мой магазин, так и познакомились.
— В какой магазин?
— Когда Советская власть развалилась, сельпо развалилось тоже. Я взяла в аренду магазин и стала самостоятельно работать.
— А Зия где работал?
— Он работал в военкомате.
— Семью его вы хорошо знали?
— Конечно. Папа его Сулейман муаллим был учителем английского языка. А мама Фирангиз домохозяйка…
Два его брата в Москве живут – Зяка и Фарид. Еще один брат, Саид, живет в Баку. Все университет кончили.
— Интеллигентная семья…
— Ну, как же вы с Зией поженились?
— Сначала мы как бы помолвлены были. Потом стали жить у нас?
— Где у вас?
— У моих родителей. Свадьбы не было. Но наш брак зарегистрирован священником. Нашим сельским моллой. Свидетельство у меня хранится. И молла жив. Как же его зовут… Забыла…
— Как же вы в России оказались?
— Зия хотел.
— А у вас близкие родственники здесь были?
— У Зии не было. А у меня здесь много родственников живет. Мы приехали к моему брату. Месяц у него пожили. Потом он снял нам квартиру.
— Отношения с мужем были хорошие?
— Очень хорошие. Мы с ним душа в душу жили. Никогда он меня не бил, не бранил. Нам знакомые завидовали. Почти девять лет так было. Сначала родилась дочь, а потом сын Мурад. Он детей любил.
— Что потом изменилось?
— Он перестал ходить домой. Приходил редко, раз в неделю, раз в две недели даже. Он на стройке тогда работал, в Новокуйбышевске. Говорил, что это очень далеко, часто не может ездить домой. А я не знала, где Новокуйбышевск, думала, что действительно далеко.
— А где он жил?
— Оказывается, недалеко от нас. У нас был друг семьи, который потом стал кирвой нашего сына, когда ему обрезание делали. Жена у него русская. Мне мои знакомые передали, что мой муж Зия живет с тещей нашего кирвы.
— Теща ведь должна быть не совсем молодая женщина…
— Да, она не молодая была. Но она обещаниями вскружила ему голову. Говорила, что она из Германии кучу денег привезет, квартиру ему купит, машину…
— У вас были доказательства?
— Конечно. Она жила в частном доме. Я знала, как дверь открывать. Я зашла в дом и застал их в постели…
Мы поскандалили, он попросил прощения, вернулся домой. Через два дня опять пропал.
— Опять к теще кирвы пошел?
— Сначала к ней. Потом у него началась связь с ее дочерью.
— То есть с женой кирвы? Неужели?
— Да. Мой муж стал с ней жить.
— А как же кирва?
— Кирва потом с ней развелся. А мальчика, которого родила жена кирвы, мой муж взял на себя.
— Как на себя?
— Он его на себя записал. На свою фамилию.
— А мальчик от кого?
— От кирвы. Не от моего мужа…
— А как произошло похищение мальчика?
— Я у него забрала документы на машину, потому что он ушел из дома, а машину покупала моя сестра. В ответ он похитил Мурада, которому было чуть более трех лет. В течение десяти дней он держал сына в заложниках.
— И как вам удалось вернуть мальчика?
— Бейлер нам помог, вы, наверное, его знаете. Мы его Пашей зовем. Он зашел в дом, где находился Мурад и его забрал.
— А что с машиной стало?
— Машину угнали. Они же сами ее угнали.
«Они» — это кто?
— Зия, его любовница. Угнали и продали. Я знаю.
— Так как он в Азербайджане, получается, ни с одной из этих женщин не стал жить. Что стало с женщиной, женой кирвы?
— Она замуж потом вышла за русского. Вы знаете, тещу кирвы Зия даже с собой брал в Азербайджан, на свадьбу своего брата. Представляете, какой срам! У человека тут жена, дети, а он ездит на свадьбу брата с любовницей. Я считаю, что Сулейман муаллим, отец моего мужа, не имеет право называться учителем. Как может человек воспитывать чужих детей, который своего сына не может воспитывать?
— Может, Сулейман муаллим не знал об их близких отношениях? Он мог представить ее как свою хорошую знакомую.
— Сулейман муаллим все прекрасно знал. Зия им рассказал о ее деньгах, о том, какую квартиру она ему купит, и они все были согласны и довольны, это из жадности. Что, Сулейман муаллим не мог спросить сына, почему он бросил жену, детей?
— Может, ваш муж наговорил на вас всякое, представил вас в дурном свете…
— Я честная, порядочная женщина! Вся Самара меня знает как самую порядочную женщину. И русские знают и азербайджанцы!
— Когда Зия окончательно ушел от вас?
— Я сейчас скажу… 10 июня 2008 года он ушел и больше не вернулся.
— А сколько времени он жил с женой кирвы?
— Два года. Потом уехал в Азербайджан.
— Откуда вы узнаёте о его местонахождении?
— Мне сообщают знакомые, земляки, родственники. Как только он обосновался в Баку, друзья добыли его телефон и мне передали. Я позвонила, но он не стал отвечать.
— Чем-то он там занимается?
— В магазине автозапчастей работает. Женился. Но детей нет. Поэтому жену в Турцию на лечение возит. Аллах наказал.
— И за эти годы он не попытался пообщаться хотя бы с детьми?
— Какое общение! Друзья нашли его страницу в «Одноклассниках», поместили там фотографию Мурада. А он знаете, что написал? Он написал: «Дети мне по барабану». Когда это передали Мураду, ребенок чуть не в обморок упал.
— Не надо было передавать это ребенку…
— Как можно так просто отказаться от собственных детей? Сейчас вам покажу бумаги. Вот документ об установлении отцовства дочери. У нас ЗАГСа нет было, поэтому так после рождении ребенка установили отцовство. Когда родился сын, у мужа были просрочены документы. Поэтому не могли так же установить отцовство. Поэтому Мурад записан на мою фамилию. Но он копия своего отца. Посмотрите фотографии.
— Да, они очень похожи. Но для установления отцовства придется сдавать анализы ДНК.
— А я готова сдавать анализы. Я хочу получить алименты детей. Сколько лет прошло, как он бросил семью. И ни одного рубля от него мы не получили.
— Это можно сделать через суд. Надо только установить точное место его регистрации и обратиться там в суд.
— Я хочу обратиться. Но мне нужна помощь. Я два раза писала в передачу Хошгедем, но ответа не получила. (Хошгедем – азербайджанская телеведущая, вела программу, аналогичную российской «Жду тебя». Передача в настоящее время закрыта – «Очаг»).
— Расскажите, как вы все эти годы жили?
— Тяжело. Муж нас бросил, а у меня ничего не было. Ни работы, ни жилья. Если бы не помощь моих земляков, соотечественников, мы бы не выжили. Нам очень многие люди помогали. С тех пор, как я обратилась в нашу азербайджанскую организацию, нам помогают.
Я очень благодарна нашим людям. Я горжусь нашим Азербайджаном! Когда я пришла в организацию, все ко мне внимательно отнеслись. Я очень благодарна Ширван муаллиму. Я очень благодарна Сеидджамалу (Джамал Акперов – «Очаг»). Он с того самого дня мне помогает. Во всем помогает. Он очень добрый, очень хороший человек.
Джамал Акперов
Это Сеидджамал рассказал о моих проблемах Гаджи Руслану и Гаджи сразу нас навестил. И с тех пор он нас сильно поддерживает. Я даже слов не нахожу, чтобы благодарить Гаджи Руслана. Гаджи сказал, что обоих детей будет учить. Я девочку не захотела отпускать в школу. А сына Гаджи Руслан устроил в школу.
Гаджи Руслан
Мальчика не хотели принимать, документов нормальных не было. Он через своих знакомых, друзей решил этот вопрос. Теперь Мурад в третьем классе. В восьмой школе, в Юнгородке. Учится на «четверки», на «пятерки». Все школьные расходы Мурада Гаджи Руслан взял на себя. Все расходы.
— А где жили?
— Нас Садиг приютил. А к Садигу меня привел его двоюродный брат, Эльшад Гусейнов. Тут в кафе работала женщина поваром. Я ее попросила, чтобы она меня взяла к себе посудомойкой. Через полгода эта женщина уволилась. И я стала одна работать. С тех пор работаю. Одна работаю – я и повар, и официантка, и посудомойка.
Жила я в Зубчаниновке. Далеко было добираться. Садиг нас пожалел и выделил нам маленькое помещение. И все это время в нем жили. Ничего не было. Кровати тоже. Дети спали на столе. Вот так мои дети жили, пока их папа в Турцию ездил на отдых. Мне все это передавали, есть и фотографии…
Зия Джавадов отдыхает
Садиг мне сказал, что он нам обязательно построит жилье. И сдержал свое обещание. Сделал для нас пристройку. Вот эта комната, есть кухня, есть ванная. Два месяца назад справили новоселье.
Все, что в этой комнате видите, нам купили мои соотечественники, наши азербайджанцы, низкий им поклон. Вот совсем недавно нахчыванлы Алик (Алашраф Гусейнов – «Очаг») купил для дочери вот этот диван. Он тоже постоянно помогает.
Алашраф Гусейнов
Есть еще один человек, его зовут Аллахверен Мирзаев. Он из села Алвади Масаллинского района, много нам помогает. В сентябре только семь тысяч денег дал…
Надо сказать еще про Руфата и Мушфига. Они из Товуза. Эти люди моих детей обеспечивают одеждой на все сезоны. Есть еще Шарафат, из Физули, тоже нам постоянно помогает. Я горжусь нашими людьми, горжусь Азербайджаном!
— Мурад, как я понял, учится и все у него хорошо. А девочка?
— Нет, дочь не училась. Не было возможности ее учить. Теперь ей уже пятнадцать лет. Читать и писать самостоятельно выучила.
— Ей хорошо бы профессию иметь. Хотя бы проходить какие-то курсы…
— Нет, я ее никуда не отпущу. Никуда я ее не отпускаю. Она все время дома. Никаких телефонов, интернетов она не знает…
— Хорошо бы вас сфотографировать. Всей семьей.
— Мальчика можно. Сфотографируйте. А дочь не надо. И имени ее не называйте в своей статье. Я женщина честная, порядочная и своего ребенка воспитываю в строгости.
— А вас можно сфотографировать?
— Нет, я не хочу.
— Ведь вы главная героиня всей истории. Без фотографии какая статья?
— Ну, хорошо. Сфотографируйте. Дайте посмотреть. Нет, плохо выгляжу. Удалите. Я вас очень прошу. При мне удалите. Удалили? Дайте посмотрю. Ну, хорошо…
ОТ АВТОРА
Нужны ли тут комментарии? Пусть читатель сам рассудит…
Правильный ли выбор сделала Шаргийя ханым, решившая больше семи лет назад остаться в Самаре, не имея никаких легальных документов, жилья, заработка и с двумя малолетними детьми на руках? Оправданы ли ее страдания, тем более страдания детей? Девочка осталась безграмотной – ради чего? Какая судьба ее ожидает? Вдруг семейная жизнь не заладится – что тогда будет – у нее не только профессии нет, она даже толком читать не может…
Мы готовы выслушать Зию тоже. Но в одном он точно не прав, преступно не прав. Взрослый, здоровый мужик бросает своих детей на произвол судьбы – какое может быть этому оправдание?
Но главный вывод, который я сам сделал из этой весьма нелицеприятной истории, это то, что я все же имею не совсем верные представления о своих соотечественниках. Сколько добрых людей, оказывается, среди них! Готовых прийти на помощь без лишнего шума и оказывать эту помощь не одноразово, для успокоения собственной души, а годами, годами… Я преклоняюсь перед этими людьми…
И эта история меня навела на мысль, и в этом я солидарен с Ширваном Керимовым, до меня высказавшим похожую мысль в соцсети, что мы, азербайджанцы, действительно нация, мы избавились от кланового или узкоэтничного сознания. Люди, оказавшие и продолжающие оказывать помощь Шаргийе Сафаровой и ее детям, делают это, конечно, в первую очередь из чувства милосердия, сострадания. Но уверен, ими движет еще чувство принадлежности к единой стране, имя которой – Азербайджан.
Мы – азербайджанцы. Дамы и господа, это ведь здорово…
Х.Х.
(читайте в ближайшем номере «Очага)
Понравилось это:
Нравится Загрузка...
поселок Толевый
газета ОЧАГ (OCAQ) Самара 
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.