ШАРГИЙЯ САФАРОВА: «Я ГОРЖУСЬ АЗЕРБАЙДЖАНОМ! Я ГОРЖУСЬ НАШИМИ ЛЮДЬМИ!»

Несколько лет назад в наш офис, где проходило очередное субботнее собрание активистов ЛАСО, пришли две женщины, уроженки Масаллинского района. Как оказалось, они были сестрами. У одной из сестер была серьезная проблема: муж, бросив семью на произвол судьбы, ушел из дома. Начавшийся конфликт быстро перерос в настоящую войну: муж похитил трехлетнего сына и это как был его симметричным ответом на действия жены, якобы похитившим его документы, в том числе водительские права и документы на автомобиль… Помню, что разрешением этой драматичной ситуации занялись многие: Ширван Керимов, Джамал Акперов, Рамиз Гусейнов. Через некоторое время я узнал, что вроде бы ребенок возвращен матери и война как бы прекратилась. Точно не могу сказать, по какой причине тогда я не стал писать об этой чрезвычайной истории. Вполне возможно, чтобы нечаянно не задевать ни одну из конфликтующих сторон – дело-то семейное, деликатное. К тому же одна из сторон на контакт не идет, а если информация исходит только из одного источника, тут вряд ли до истинной правды докопаешься…

Совсем недавно Алашраф Гусейнов мне напомнил эту стародавнюю историю, сказав, к моему удивлению, что он хорошо знает эту женщину, знает, где она работает и где живет. Дети, сказал Алашраф бей, уже выросли, мальчик в третьем классе учится, а девочка барышней стала…

В ходе разговора мы пришли к выводу, что эта история стоит того, чтобы она стала публичной – в ней много характерного и, следовательно, поучительного…

Я выхожу на станции метро «Кировская», иду через весь огромный лабиринтообразный рынок, при выходе из которого меня встречает Алашраф бей. С ним мы идем мимо трамвайных путей, потом сворачиваем направо, где я замечаю пустующее, видимо, но интересное строение, стоящее как неопровержимое доказательство того, что у большевиков все же был культурный проект – это дом культуры «Мир»… Переходим Заводское шоссе и оказываемся перед зданием универсального, судя по всему, назначения.

У ОКНА — МУРАД…

С торца входим узкий, полутемный проем и по крутой лестнице мы с вроде бы поднимаемся на второй этаж, который, как потом оказывается на самом деле не второй. У входной двери нас встречает женщина – одна из двух сестер, которые много лет назад приходили в наш офис. Изменилась ли она – не могу сказать, потому что зрительная память у меня ничтожная, и совершенно не помню, как она тогда выглядела.. Сняв обувь в прихожей, слева от которой маленькая кухонька, где промелькнула силуэт большой девочки, мы входим в комнату. Настоящая жилая комната – которая и гостиная и спальня и столовая. Она чистая и прибрана. Алашраф бей, представив меня к хозяйке, уходит по делам. Заходит хозяин, пристроивший эту комнату к своему заведению. Зовут его Гейдаров Садиг Фарадж оглы, уроженец ныне оккупированного армянами села Горган Физулинского района.

Гейдаров Садиг Фарадж оглы

В Самаре с 1992 года. «Я вам не нужен?» — спрашивает хозяин и, попрощавшись, уходит. Я достаю тетрадь, ручку и начинаю задавать вопросы.

— Скажите пожалуйста, как ваше полное имя?

— Сафарова Шаргийя Китаб кызы.

— Сафарова – это ваша девичья фамилия?

— Девичья. У нас с мужем брак был только по религиозному обряду. Он не хотел в ЗАГС идти.

— Откуда вы родом?

— Из села Махмудавар Масаллинского района.

— Большое село?

— Большое село. Можно сказать, что это не село даже, а город.

— Что там в советское время выращивали?

— Овощи, чай. Да всё..

— Какое у вас образование?

— Я в селе окончила среднюю школу. Потом в Ленкорани…

— А где там учились?

— Ну, как оно называется… Техникум, что ли…

— А работали где?

— После Ленкорани я стала работать в  сельпо Борадигахе, это большое село в Масаллы.

— А кем вы там работали?

— Секретарем работала. И вела общественную работу. Была секретарем комсомола, участвовала на съезде в Баку. И народным заседателем в суде выступала.

— Когда вы замуж вышли?

— У меня как бы свадьбы не было…

— Это не важно. Как вы познакомились с мужем?

— Зия из этого села. Он приходил в мой магазин, так и познакомились.

— В какой магазин?

— Когда Советская власть развалилась, сельпо развалилось тоже. Я взяла в аренду магазин и стала самостоятельно работать.

— А Зия где работал?

— Он работал в военкомате.

— Семью его вы хорошо знали?

— Конечно. Папа его Сулейман муаллим был учителем английского языка. А мама Фирангиз домохозяйка…

Два его брата в Москве живут – Зяка и Фарид. Еще один брат, Саид, живет в Баку. Все университет кончили.

— Интеллигентная семья…

— Ну, как же вы с Зией поженились?

— Сначала мы как бы помолвлены были. Потом стали жить у нас?

— Где у вас?

— У моих родителей. Свадьбы не было. Но наш брак зарегистрирован священником. Нашим сельским моллой. Свидетельство у меня хранится. И молла жив. Как же его зовут… Забыла…

— Как же вы в России оказались?

— Зия хотел.

— А у вас близкие родственники здесь были?

— У Зии не было. А у меня здесь много родственников живет. Мы приехали к моему брату. Месяц у него пожили. Потом он снял нам квартиру.

— Отношения с мужем были хорошие?

— Очень хорошие. Мы с ним душа в душу жили. Никогда он меня не бил, не бранил. Нам знакомые завидовали. Почти девять лет так было. Сначала родилась дочь, а потом сын Мурад. Он детей любил.

— Что потом изменилось?

— Он перестал ходить домой. Приходил редко, раз в неделю, раз в две недели даже. Он на стройке тогда работал, в Новокуйбышевске. Говорил, что это очень далеко, часто не может ездить домой. А я не знала, где Новокуйбышевск, думала, что действительно далеко.

— А где он жил?

— Оказывается, недалеко от нас. У нас был друг семьи, который потом стал кирвой нашего сына, когда ему обрезание делали. Жена у него русская. Мне мои знакомые передали, что мой муж Зия живет с тещей нашего кирвы.

— Теща ведь должна быть не совсем молодая женщина…

— Да, она не молодая была. Но она обещаниями вскружила ему голову. Говорила, что она из Германии кучу денег привезет, квартиру ему купит, машину…

— У вас были доказательства?

— Конечно. Она жила в частном доме. Я знала, как дверь открывать. Я зашла в дом и застал их в постели…

Мы поскандалили, он попросил прощения, вернулся домой. Через два дня опять пропал.

— Опять к теще кирвы пошел?

— Сначала к ней. Потом у него началась связь с ее дочерью.

— То есть с женой кирвы? Неужели?

— Да. Мой муж стал с ней жить.

— А как же кирва?

— Кирва потом с ней развелся. А мальчика, которого родила жена кирвы, мой муж взял на себя.

— Как на себя?

— Он его на себя записал. На свою фамилию.

— А мальчик от кого?

— От кирвы. Не от моего мужа…

— А как произошло похищение мальчика?

— Я у него забрала документы на машину, потому что он ушел из дома, а машину покупала моя сестра. В ответ он похитил Мурада, которому было чуть более трех лет. В течение десяти дней он держал сына в заложниках.

— И как вам удалось вернуть мальчика?

— Бейлер нам помог, вы, наверное, его знаете. Мы его Пашей зовем. Он зашел в дом, где находился Мурад и его забрал.

— А что с машиной стало?

— Машину угнали. Они же сами ее угнали.

«Они» — это кто?

— Зия, его любовница. Угнали и продали. Я знаю.

— Так как он в Азербайджане, получается, ни с одной из этих женщин не стал жить. Что стало с женщиной, женой кирвы?

— Она замуж потом вышла за русского. Вы знаете, тещу кирвы Зия даже с собой брал в Азербайджан, на свадьбу своего брата. Представляете, какой срам! У человека тут жена, дети, а он ездит на свадьбу брата с любовницей. Я считаю, что Сулейман муаллим, отец моего мужа, не имеет право называться учителем. Как может человек воспитывать чужих детей, который своего сына не может воспитывать?

— Может, Сулейман муаллим не знал об их близких отношениях? Он мог представить ее как свою хорошую знакомую.

— Сулейман муаллим все прекрасно знал. Зия им рассказал о ее деньгах, о том, какую квартиру она ему купит, и они все были согласны и довольны, это из жадности. Что, Сулейман муаллим не мог спросить сына, почему он бросил жену, детей?

— Может, ваш муж наговорил на вас всякое, представил вас в дурном свете…

— Я честная, порядочная женщина! Вся Самара меня знает как самую порядочную женщину. И русские знают и азербайджанцы!

— Когда Зия окончательно ушел от вас?

— Я сейчас скажу… 10 июня 2008 года он ушел и больше не вернулся.

— А сколько времени он жил с женой кирвы?

— Два года. Потом уехал в Азербайджан.

— Откуда вы узнаёте о его местонахождении?

— Мне сообщают знакомые, земляки, родственники. Как только он обосновался в Баку, друзья добыли его телефон и мне передали. Я позвонила, но он не стал отвечать.

— Чем-то он там занимается?

— В магазине автозапчастей работает. Женился. Но детей нет. Поэтому жену в Турцию на лечение возит. Аллах наказал.

— И за эти годы он не попытался пообщаться хотя бы  с детьми?

— Какое общение! Друзья нашли его страницу в «Одноклассниках», поместили там фотографию Мурада. А он знаете, что написал? Он написал: «Дети мне по барабану». Когда это передали Мураду, ребенок чуть не в обморок упал.

— Не надо было передавать это ребенку…

— Как можно так просто отказаться от собственных детей? Сейчас вам покажу бумаги. Вот документ об установлении отцовства дочери. У нас ЗАГСа нет было, поэтому так после рождении ребенка установили отцовство. Когда родился сын, у мужа были просрочены документы. Поэтому не могли так же установить отцовство. Поэтому Мурад записан на мою фамилию. Но он копия своего отца. Посмотрите фотографии.

— Да, они очень похожи. Но для установления отцовства придется сдавать анализы ДНК.

— А я готова сдавать анализы. Я хочу получить алименты детей. Сколько лет прошло, как он бросил семью. И ни одного рубля от него мы не получили.

— Это можно сделать через суд. Надо только установить точное место его регистрации и обратиться там в суд.

— Я хочу обратиться. Но мне нужна помощь. Я два раза писала в передачу Хошгедем, но ответа не получила. (Хошгедем – азербайджанская телеведущая, вела программу, аналогичную российской «Жду тебя». Передача в настоящее время закрыта – «Очаг»).

— Расскажите, как вы все эти годы жили?

— Тяжело. Муж нас бросил, а у меня ничего не было. Ни работы, ни жилья. Если бы не помощь моих земляков, соотечественников, мы бы не выжили. Нам очень многие люди помогали. С тех пор, как я обратилась в нашу азербайджанскую организацию, нам помогают. 

Я очень благодарна нашим людям. Я горжусь нашим Азербайджаном! Когда я пришла в организацию, все ко мне внимательно отнеслись. Я очень благодарна Ширван муаллиму. Я очень благодарна Сеидджамалу (Джамал Акперов – «Очаг»). Он с того самого дня мне помогает. Во всем помогает. Он очень добрый, очень хороший человек.Джамал Акперов

Это Сеидджамал рассказал о моих проблемах Гаджи Руслану и Гаджи сразу нас навестил. И с тех пор он нас сильно поддерживает. Я даже слов не нахожу, чтобы благодарить Гаджи Руслана. Гаджи сказал, что обоих детей будет учить. Я девочку не захотела отпускать в школу. А сына Гаджи Руслан устроил в школу.Гаджи Руслан

Мальчика не хотели принимать, документов нормальных не было. Он через своих знакомых, друзей решил этот вопрос. Теперь Мурад в третьем классе. В восьмой школе, в Юнгородке. Учится на «четверки», на «пятерки». Все школьные расходы Мурада Гаджи Руслан взял на себя. Все расходы.

— А где жили?

— Нас Садиг приютил. А к Садигу меня привел его двоюродный брат, Эльшад Гусейнов. Тут в кафе работала женщина поваром. Я ее попросила, чтобы она меня взяла к себе посудомойкой. Через полгода эта женщина уволилась. И я стала одна работать. С тех пор работаю. Одна работаю – я и повар, и официантка, и посудомойка.

Жила я в Зубчаниновке. Далеко было добираться. Садиг нас пожалел и выделил нам маленькое помещение. И все это время в нем жили. Ничего не было. Кровати тоже. Дети спали на столе. Вот так мои дети жили, пока их папа в Турцию ездил на отдых. Мне все это передавали, есть и фотографии…

Зия Джавадов отдыхает

Садиг мне сказал, что он нам обязательно построит жилье. И сдержал свое обещание. Сделал для нас пристройку. Вот эта комната, есть кухня, есть ванная. Два месяца назад справили новоселье.

Все, что в этой комнате видите, нам купили мои соотечественники, наши азербайджанцы, низкий им поклон. Вот совсем недавно нахчыванлы Алик (Алашраф Гусейнов – «Очаг») купил для дочери вот этот диван. Он тоже постоянно помогает.

Алашраф Гусейнов

Есть еще один человек, его зовут Аллахверен Мирзаев. Он из села Алвади Масаллинского района, много нам помогает. В сентябре только семь тысяч денег дал… 

Надо сказать еще про Руфата и Мушфига. Они из Товуза. Эти люди моих детей обеспечивают одеждой на все сезоны. Есть еще Шарафат, из Физули, тоже нам постоянно помогает. Я горжусь нашими людьми, горжусь Азербайджаном!

— Мурад, как я понял, учится и все у него хорошо. А девочка?

— Нет, дочь не училась. Не было возможности ее учить. Теперь ей уже пятнадцать лет. Читать и писать самостоятельно выучила.

— Ей хорошо бы профессию иметь. Хотя бы проходить какие-то курсы…

— Нет, я ее никуда не отпущу. Никуда я ее не отпускаю. Она все время дома. Никаких телефонов, интернетов она не знает…

— Хорошо бы вас сфотографировать. Всей семьей.

— Мальчика можно. Сфотографируйте. А дочь не надо. И имени ее не называйте в своей статье. Я женщина честная, порядочная и своего ребенка воспитываю в строгости.

— А вас можно сфотографировать?

— Нет, я не хочу.

— Ведь вы главная героиня всей истории. Без фотографии какая статья?

— Ну, хорошо. Сфотографируйте. Дайте посмотреть. Нет, плохо выгляжу. Удалите. Я вас очень прошу. При мне удалите. Удалили? Дайте посмотрю. Ну, хорошо…

            ОТ АВТОРА

Нужны ли тут комментарии? Пусть читатель сам рассудит…

Правильный ли выбор сделала Шаргийя ханым, решившая больше семи лет назад остаться в Самаре, не имея никаких легальных документов, жилья, заработка и с двумя малолетними детьми на руках? Оправданы ли ее страдания, тем более страдания детей? Девочка осталась безграмотной – ради чего? Какая судьба ее ожидает? Вдруг семейная жизнь не заладится – что тогда будет – у нее не только профессии нет, она даже толком читать не может…

Мы готовы выслушать Зию тоже.  Но в одном он точно не прав, преступно не прав. Взрослый, здоровый мужик бросает своих детей на произвол судьбы – какое может быть этому оправдание?

Но главный вывод, который я сам сделал из этой весьма нелицеприятной истории, это то, что я все же имею не совсем верные представления о своих соотечественниках. Сколько добрых людей, оказывается, среди них! Готовых прийти на помощь без лишнего шума и оказывать эту помощь не одноразово, для успокоения собственной души, а годами, годами… Я преклоняюсь перед этими людьми…

И эта история меня навела на мысль, и в этом я солидарен с Ширваном Керимовым, до меня высказавшим похожую мысль в соцсети, что мы, азербайджанцы, действительно нация, мы избавились от кланового или узкоэтничного сознания. Люди, оказавшие и продолжающие оказывать помощь Шаргийе Сафаровой и ее детям, делают это, конечно, в первую очередь из чувства милосердия, сострадания. Но уверен, ими движет еще чувство принадлежности к единой стране, имя которой – Азербайджан.

Мы – азербайджанцы. Дамы и господа, это ведь здорово…

Х.Х.

(читайте в ближайшем номере «Очага)

Реклама

KƏNDİMİZ, KƏNDİMİZ…

 

Dostumuz Ələşrəf Hüseynov doğma kəndi Maxtadan telefonla aldığı şəkilləri bizə göndərib. Bu şəkilləri Ələşrəf bəyin öz şərhləri ilə təqdim edirik.

 

«Bu şəkiller bizim Maxta kendidir . Naxcivan muxtar respublikası, Serur rayonu. Merkezi kuç. cox gözel ve təmizdi . Ara kuceleri ise özünüz gorürsuüz».

 

«Bu kişi kəndimizin sakinidir. Xəstədir..»

«Fikir verin kendin kuceleri bosdur ! Əbülfəz kisi Demək olar ki, tək qalib !

Amma əvvəllər bu kücələr adamla qaynayardı!»

 

В ГРАНУЛАХ, НО ТОТ ЖЕ ЧАЙ…

В ГРАНУЛАХ, НО ТОТ ЖЕ ЧАЙ,

В КАЖДОЙ ЧАИНКЕ НАШ КРАЙ.

 

Газета ОЧАГ 2015-09

очаг9_цвет_2015

ЛОЛА

За годы знакомства с Алашрафом Гусейновым я от него слышал немало удивительных историй. Если бы не более и менее близкое знакомство и обнаруживающие следом прямые или косвенные доказательства, я бы посчитал некоторые из этих историй просто невероятными. Есть же люди, которые, будучи далеки от писательского ремесла, любят сочинять истории и рассказывать их.

Но Алашраф Гусейнов не из этой категории. У него все истории правдивые. Одну из них, которая совсем еще свежая, я решил назвать «Лола», именем героини истории. Красивое имя, не так ли? Лучшего заголовка мне не придумать…

Я недавно был в гостях у Алашрафа. Выиграв у меня две партии в нардах, он начал рассказать историю, которая с самого начала так меня захватила, что я немедленно забыл про обидный проигрыш, в котором, конечно, виноваты были зары…

Всё началось на Самарской картонажной фабрике, которую летом Алашраф бей посетил, чтобы заказать картонные коробки. Так как наш друг человек общительный и весьма галантный, он разговорился с менеджером фабрики, молодой женщиной по имени Лола. Наш друг, конечно, никак не мог не обратить внимание на внешность Лолы, которая была не просто обаятельной, но и особенной. Лола сказала, что папа у нее азербайджанец. «А кто?» — спросил Алашраф бей, знакомый с доброй половиной самарских азербайджанцев. Лола рассказала, что ее папу зовут Низами, но родители развелись, когда ей было всего три года, с тех пор она отца видели два раза и то эпизодически, и теперь ничего о нем ей не известно.

08.10.2015 офис ЛАСО

Получив согласие Лолы, Алашраф бей занялся розыском ее папы, который практически за считанные часы увенчался успехом. Оказался, что Низами Гаджиев, родной отец Лолы, жив и здоров, в настоящее время проживает в Большой Черниговке. Опять же с согласия Лолы Алашраф бей позвонил Низами Гаджиеву. Конечно, он начал немножко издалека, спросил о его здоровье, о погоде в Большой Черниговке. Потом осторожно и аккуратно спросил, помнит ли он свою дочь, которую зовут Лола. «Как же не помню? Qızıma qurçan olum… («Я жертвой стану своей дочери…») – воскликнул в Большой Черниговке Низами Гаджиев, который не видел своего единственного ребенка почти двадцать лет…

Дальше состоялся телефонный разговор между Лолой и отцом, а потом они встретились…

«Потрясающая история», — сказал я Алашраф бею. «Я бы хотел об этом написать».

Через несколько дней Алашраф Гусейнов мне сказал, что Лола не против. Готова со мной встретиться, как только будет свободное время.

8 октября Лола на своей машине приехала на Воронежскую 9. Оказалось, что если не Дом дружбы, то здание Дома дружбы не просто хорошо ей знакомо, оно для нее даже свое и родное…

                                     РАЗГОВОР С ЛОЛОЙ

— Легко нашли «Дом дружбы»?

— Я хорошо знаю Дом культуры «Родина». Я с детства здесь танцами занималась.

— Народными?

— Нет, классической хореографией.

— Долго?

— Да, несколько лет. Сначала здесь, а потом во дворце имени Кирова. Там была танцевальная академия.

— Но танцы не стали вашей профессией?

— Нет, я пошла учиться в полиграфическо-издательский техникум, потом замуж вышла. Не до танцев стало.

— Но навыки сохранили?

— Конечно, как не сохранить после стольких лет занятий…

— Расскажите о себе. Про свою семью.

— Мы жили в коммунальной квартире. Мои родители расстались, когда мне было три года. Но отца я помню.

— Вам известна причина развода родителей?

— Я никогда в эти дела не вникала. Но у моей мамы очень сложный, независимый характер. Возможно, из-за этого. У нас соседка была по коммунальной квартире, Надежда Павловна. Она всегда хорошо отзывалась о моем отце.

— После развода отец вообще вас не навещал?

— Он приходил два раза. Однажды, когда мне было, думаю, было восемь лет, я рано пришла из школы и увидела отца. Не помню, зачем он приходил. Второй раз он приходил, когда я уже после восьмилетки училась в техникуме и намечалась поездка в Англию, для чего необходимо было разрешение обоих родителей. Он приходил не один, а со своим младшим братом Машаллахом, с дядей Мишой.

— Разрешение отец дал?

— Мы справку получили по почте, это я помню. Почему он сам не приходил, не знаю. Возможно, мама была против.

— А в Англию съездили?

— Нет, не получилось…

— И сколько лет прошло после последней встречи с отцом?

— Ну, если мне тогда было шестнадцать лет… Получается лет восемнадцать…

— Как вам кажется, почему он не навещал родную дочь, к тому же, как теперь оказывается, вы у него единственный ребенок?

— Не могу сказать. Опять же, возможно, из-за мамы. Потом ведь он переезжал в Тверь и там жил. Только два года назад вернулся в Самарскую область. Может, и искал и не нашел. Я когда замуж вышла, взяла фамилию мужа, Шамбер. Поэтому мог бы и не найти…

— Родители женились по любви?

— Думаю, да. Сохранились фотографии  со свадьбы…

— Отец чем тут занимался?

— Он на железной дороге работал. Кажется, начальником поезда был. Мама окончила университет, химико-биологический факультет.

— Вас воспитывала мама?

— Больше дедушка и бабушка. Дедушка умер, а бабушка Нинель Алексеевна жива, есть со здоровьем проблемы, но держится. Мне очень дорога память о дедушке, который меня долго нянчил еще в младенчестве, когда мама уезжала в Москву на учебу…

— Вы сказали, что помнили дядю Мишу, брата отца. Кого еще из родственников отца доводилось вам видеть. Откуда они родом?

— Родом они из Кюрдемира. Я помню родителей отца, они к нам приезжали. Дедушку Агамалы помню. Я знаю, что у папы есть сестры Валида и Седагет, хотя их не видела.

— Меня удивила ваша реакция на предложение Алашрафа разыскать отца, ваша готовность встретиться с ним. И это после восемнадцати лет разлуки. Не было обиды на него?

— Обида была, но не на отца. Я просто никак не могла понять, почему все так сложилось. От отца ведь ничего мне не нужно было. Мне просто его не хватало. Есть полные семьи, когда ребенок, мама, папа. А есть семьи неполные. Моя семья неполная. В ней не хватало отца. Теперь он есть. И все изменилось…

— Как вам жилось в детстве, в юности?

— Я училась в девяностые. Очень тяжелые были времена. Не было продуктов, все по талонам. Молодежь срывалась. Немало из тех, кого я знала лично, стали наркоманами, умерли… Меня все это обошло стороной. Я почему-то уверена, что есть кто-то, кто ведет меня по жизни, печется обо мне…

— Ваша не совсем славянская внешность вам не мешала?

— Нет, никогда. До замужества носила отцовскую фамилию, Гаджиева. И она мне нравилась. Много известных людей с такой фамилией, например, тренер Гаджи Гаджиев.

— Как с мужем познакомились?

— На дне рождения общего знакомого. Он родом из Похвистнево, отец его из поволжских немцев, поэтому фамилия Шамбер. А мама русская. Свекра похоронили две недели назад…

— Соболезную. А отчего умер муж?

— От рака. Восемь лет назад. Сыну Егору было два года. Теперь ему десять лет.

— А чем говорили с отцом, когда первый раз созвонились?

— Плакали…Уже на следующие выходные я с сыном поехала к нему в гости. Отец живет в селе Украинка, в районе Большая Черниговка.

— Как встретились?

— Конечно, рады были друг другу. Мы же до этого по Скайпу успели пообщаться. Плакали… Там уже до нашего приезда был накрыт стол. Собрались родственники. Они там живут в частном доме. В этом селе есть и другие азербайджанские семьи. Два брата моего отца.

— Понравились вам родственники?

— Да. Очень понравилась мама Катя, так я супругу папы называю.

— Она русская?

— Нет, азербайджанка, односельчанка папы. У нее, наверное, есть азербайджанское имя. Но я ее так называю.

— Русским владеет?

— Не очень. Но я ее хорошо понимаю. Когда гости разошлись и папа пошел спать, мы с ней долго сидели и говорили. Я ее полюбила.

— Детей, как мне говорил Алашраф, у них нет.

— Да, детей нет. Но она очень хорошая женщина, очень добрая. И папу очень любит, заботится. У него повышенное давление.

— Как реагировала ваша мама, когда узнали, что вы нашли отца и собираетесь с ним встретиться?

— Первая реакция была негативная. Но потом успокоилась.

— Егору понравилось у дедушки?

— Да. Кстати, он очень похож на своего дедушку. У него волосы, конечно, светлые, но такие же кудрявые, как у моего папы. И зубы как у дедушки, несколько выдвинуты. Мы с ним уже два раза успели побывать в Большой Черниговке.

— Отец на родину ездит?

— Конечно, ездит. И теперь собирается. Возможно, в феврале поедет. Нас тоже приглашает. Может, съездим.

— После техникума вы дальше не стали учиться?

— Училась. В 2014 году окончила Высшую школу приватизации по специальности «регионовед».

— Где теперь ваша мама работает?

— Мама работает в техникуме связи. Раньше работала там, где я училась – в издательско-полиграфическом техникуме. Она сама до сих пор учится. Теперь она заканчивает магистратуру. Намерена защититься…

====

Когда я завершал беседу с Лолой, в офис зашел Алашраф Гусейнов, который теперь, думаю, и для Лолы и ее папы Низами Гаджиева стал родным человеком, можно сказать, членом семьи. Наша беседа продолжилась, теперь уже втроем. Висевший на стене азербайджанский коврик ручной работы и картина маслом, подаренная автором, известным нашим тольяттинским художником Байрамом Саламовым, подсказали тему: Азербайджан. Страна для Лолы пока только родительская. Но судя по всему, она уже становится для нее родной…

Поговорили мы, в буквальном смысле слова, до посинения, так как в офисе было холодно и тонкая, как настоящая танцовщица, Лола примерзла… Проводив ее до машины, мы с Алашрафом еще некоторое время говорили. «Мы можем теперь даже создать агентство по поиску», — шутя сказал Алашраф бей. «Могли бы», — сказал я. – Только не все наши соотечественники этому были бы рады. Иные ведь сами прячутся от тех, кого они родили…

Вагифа Ш., думаю, в нашей организации, особенно старожилы, помнят хорошо. В совсем юные годы в Азербайджане он был подающим надежды футболистам, но то ли из-за травмы, то ли еще из чего-то эти надежды не сбылись. Вагиф оказался в Самаре, где у него живут немало родственников. Женился в раннем возрасте на русской женщине, имеющей сына от первого брака. Еще одного сына родила от Вагифа. К Роману, старшему из детей, Вагиф, насколько известно, относился как к родному. Сам Вагиф капитаном в футбольной команде ЛАСО, на всех наших мероприятиях принимал активное участие. Когда подросли сыновья, «ласовцами» стали и они. Старший Роман хорошо играл в футбол. Младший Эмин одно время посещал нашу воскресную школу. Одним словом, более семейного человека, чем Вагиф, и трудно было представить…

Но вот уже, кажется, три года, если не больше, как Вагифа нет в Самаре. Его отсутствие я не сразу заметил, так как футбольные наши дела существуют как бы автономно и про них узнаем во время больших турниров. И был без преувеличения потрясен, когда узнал, что Вагиф уехал в Баку и давно от него никаких вестей нет. Конечно, многие самарские азербайджанцы уезжают на родину, но на какое-то время, а если насовсем, то с семьей. Вагиф, выходит, уехал насовсем, но без семьи.

Распадаются многие браки, люди расходятся. То, что в семье Вагифа возникли проблемы, можно было предвидеть или по меньшей мере допустить такую вероятность – женился человек рано, к тому же на женщине не своей национальности, плюс еще с ребенком. Хотя есть другие такие же семьи и ничего, живут люди нормально. Поэтому что происходило в семье Вагифа, мы, посторонние, мы можем только гадать, а это, как известно, занятие неблагодарное. Но в любом случае распадом брака родители не перестают быть родителями. Как раз самое сложное в таких случаях происходит из-за детей, когда один из родителей препятствуют другому нормально общаться с детьми. А тут человек как бы сам добровольно отказался от отцовских прав. Скорее всего, от обязательств тоже, хотя мы можем ошибиться.

Если верить тем слухам, которые ходят среди наших соотечественников, Вагиф уехал из-за каких-то серьезных проблем, которые возникли у него здесь. Вроде бы находиться здесь ему было опасно. Что ж, такое тоже бывает. Пусть Вагифа судят те, перед кем, возможно, у него были невыполненные обязательства. Но как же можно детей так оставлять? Как же у него не разрывается сердце из-за разлуки с Эмином, с черноглазым красивым мальчиком? И с Романом, который относился к нему как к родному отцу. Разве сердце нормального человека такое выдержит?

Сравнительно не так давно во время прогулки на самарской набережной ко мне подошел молодой парень и очень тепло со мной поздоровался. Я пожал ему руку, сказав, что, к сожалению, его не узнаю. Он сказал, что он – Роман, сын Вагифа…

Так и сказал: «сын Вагифа». Мы иногда даже не задумываемся, что вокруг нас ходят не звери, а самые настоящие люди, способные любить, страдать, прощать. Ведь я мог бы ожидать, что оставленный неожиданно азербайджанским отчимом русский парень просто плюнет в мою сторону и смачно обматерит – разве каждый из нас не в ответе за своих соотечественников? Оказывается, мы плохо думаем про людей или по себе судим. По крайней мере, я по себе сужу – я бы точно озлобился…

Я рад за Романа. За то, что у молодого человека светлая, добрая душа – богатство бесценное. И жаль Вагифа, предавшего людей, искренне его любивших…

«Вас не разочаровала встреча с отцом», — спросил я у Лолы. «Как я могла разочароваться? Ведь он же мой отец!» — удивилась она…

(продолжение следует…)